На следующий день после бала отец увез меня в Европу. Конечно, ничего хорошего от этой поездки ждать не приходилось, особенно после моей выходки. И ведь ему не объяснишь, что я сделала это ради друга. Даже если я попытаюсь результат будет один - он просто запретит мне общаться с Найджелом. И пусть мы все равно не разговариваем уже месяц, все же хочется верить, что если я захочу с ним поговорить - у меня будет такая возможность. В самолете отец молчал и игнорировал все мои попытки заговорить. А если и обращался ко мне, то только чтобы сделать замечание. Шарлотта, выпрями спину. Шарлотта, вытащи наушники. Шарлотта, ты слишком громко дышишь. Стоило ли лететь через океан, чтобы продемонстрировать мне всю силу недовольства Эдварда Эванса. У здания аэропорта Хитроу нас ждала машина, едва сев в нее отец назвал водителю адрес, и мы поехали. Мне было плевать куда, итак ясно, что это своего рода наказание. Проехав вывеску "Cheltenham Ladies" машина вырулила во двор старинного замка, который, несомненно, сейчас был школой. В этот момент я все поняла и мне стало действительно страшно. Забрать меня из Рэдвуда и перевести сюда - спасибо, папочка, отличное наказание. Пока отец беседовал с директрисой, я была занята изучением собственных туфель. Все, что я поняла из разговора - это то, что здесь учатся одни девушки. Отец шутил, время от времени они поглядывали на меня, и, кажется, прекрасно нашли общий язык. А потом началась экскурсия. Если вы когда-нибудь думали, что Рэдвуд похож на тюрьму, то вы ошиблись - там у нас хотя бы есть право выбирать свою одежду, телефоны, и мы сами распоряжаемся своим свободным временем. Конечно, приходится много заниматься, но ведь для того мы и учимся. Здесь же каждый шаг студенток расписан буквально по минутам, перемещение по территории академии только в форме, мобильные телефоны иметь запрещается, выход за пределы школы в строго определенные дни под присмотром учителей. Самое ужасное было, когда нас привели в жилой корпус - комнаты на семь-восемь человек, в комнатах только деревянные кровати, тумбочки и один шкаф на всех. Я уже начала подозревать, что экскурсия закончится в подвале замка, где страшная женщина гордо продемонстрирует отцу розги, позорные столбы и крючки у самого потолка, куда подвешивают провинившихся учеников. Но нет, на первом этаже директриса попрощалась с нами и пошла к себе, а мы с отцом направились к машине. - Я надеюсь, ты все поняла? Еще одна выходка и направишься сюда. Ответом ему было молчание, потому что мне и правда нечего было сказать. Эта поездка сделала свое дело, я прекрасно поняла, что шуточки закончились и Эдвард Эванс быстро осуществит свою угрозу, стоит мне еще раз попасться.
В США мы вернулись утром двадцать четвертого. Одиннадцати часовой полет так же прошел в тишине, правда на этот раз попытки нарушить ее предпринимала не я, а отец. Дальше все было по расписанию, дневная месса в церкви начиналась в четыре часа, до этого я момента просидела в комнате, как заключенная. Я не была в церкви примерно полгода, с августа, но совершенно не испытывала угрызений совести по этому поводу. Мы приехали как всегда рано, заняли места в первом ряду и отец раздал нам молитвенники. До начала службы к нам подходили почти все, кто находился в церкви. Отец был хорошо известным среди прихожан, а уж на те деньги, которые он жертвовал, можно было построить штук пять подобных церквей. Месса, как и всегда, началась с песни. Я только открывала рот, делая вид, что подпеваю, зато Оливия, стоявшая рядом со мной, орала так громко, что я думала, что оглохну. Ничего удивительного, сестра всегда знала, как проще будет задобрить отца. Встать. Сесть. Прочитать молитву. Спеть песню. Снова встать. Снова сесть. К концу службы я уже не раз поглядывала на часы у себя на руке, стараясь заставить стрелки бежать быстрее. Я не люблю Рождество. Этот праздник всегда был для меня слишком фальшивым, чтобы я его любила. В этот раз не получится даже сбежать к Хантам. Глубоко вздохнув, я сделала вид, что пою очередную песню. За последние два дня я все больше думаю о Найджеле, сначала о том, что меня отвезут слишком далеко, чтобы я могла исправить наши отношения, потом, что я не смогу провести с ним единственный вечер, который мы всегда проводили вместе. Грустно мне стало ровно до того момента, как я не посмотрела на сестру. Как будто прочитав мои мысли, Оливия усмехнулась, и я еле сдержала порыв придушить ее на месте.
Ужин в сочельник всегда был важной традицией в нашей семье. Отец никогда не отпускал мать Найджела домой раньше, чем она накроет на стол, а потом и все уберет. Мне всегда было очень обидно за Кейт, в ее семье тоже праздник, ее ждут двое детей, а она здесь, подливает вино в бокал отца. Сегодня за ужином было особенно тоскливо. Стол как будто казался пустым, отсутствие за ним самого искреннего и веселого члена семьи Эванс я ощущала слишком остро. Бездумно ковыряясь в тарелке, я не слушала болтовню отца, изредка кивая ему или говоря "да, ты прав", когда этого требовали обстоятельства. Впервые за долгое время я была даже рада, что Оливия такая, какая есть, она могла заговорить отца так, что на меня у него просто не хватало внимания. - Шарлотта, ты меня слышишь? Я была в такой ситуации уже не раз и два, отец сказал что-то, я прослушала, и вот теперь они с Лив смотрят на меня так, как будто я только что совершила преступление. - Да, папа. Понятия не имею, что он сказал. Или спросил. Если это важно, то пусть повторит. - И ты ничего не хочешь мне сказать? Я уже давно научилась определять степень ярости на лице главы нашей семьи, так что сейчас я была уверена - уже несколько минут за столом идет речь обо мне. - Что я должна сказать? - То есть ты никак не можешь объяснить свое поведение? Господи, ну почему ты такая. Не представляю, что бы сказала твоя мать, будь она жива. Он продолжил свой монолог, в котором я была самым главным позором семьи. Оливия все это время ехидно улыбалась, но ничего не говорила. Стерва прекрасно знала, когда нужно заткнуть рот. Но я была не такой. - Вот и я не знаю, она же умерла. Твоими стараниями, папочка, я никогда этого не узнаю. Отец замолчал. Тишина, воцарившаяся за столом подействовала на меня как искра, я готова была взорваться. - Да как ты смеешь? Лицо Эдварда Эванса стало пугающе багрового цвета. - Как я смею что? Говорить о матери? Или говорить правду о ее смерти? Зря он это начал, я не собиралась молчать. - Шарлотта, прекрати. Лив подала голос совсем вовремя, и часть душившего меня гнева перекинулось на нее. - Ну что? Что прекратить? Когда вы двое перестанете делать вид, что у нас все хорошо? Когда начнете говорить правду? Например о том, что это отец виноват в смерти мамы. Почему-то вы оба молчите, хотя прекрасно знаете правду. Зато когда погиб Алекс, вы оба поспешили его обвинить, а потом просто вычеркнули его имя из всех разговоров. Скажете это не так? Не так? Все попытки отца и Лив вклиниться в мой монолог я игнорировала начисто. Закончив говорить, я с удивлением поняла, что уже стою на ногах, а мой бокал с вином опрокинут прямо на белую скатерть.[float=left][/float] Красная жидкость разливалась по столу как кровь, и я вдруг поняла, что мне тяжело дышать. - Приятного всем аппетита. Выйдя из-за стола, я чуть ли не бегом направилась к выходу из дома. - Шарлотта, вернись сейчас же. - Чарли, папа. Меня зовут Чарли! Когда ты наконец это запомнишь?
На улице я сделала несколько глубоких вздохов. Было ощущение, что останься я в столовой хотя бы еще на несколько минут, то просто задохнулась бы. Когда за спиной раздались шаги я была готова к чему угодно, но только не у тому, что кто-то заботливо накинул мне на плечи пальто. Мне не было холодно, но мое образцово-показательное церковное платье до колен вряд ли согрело бы, простой я еще немного на улице. - Чарли, ты в порядке? Заботливый голос Кейт Хант так сильно напомнил мне маму, что я уже не могла сдерживаться. Обернувшись к маме лучшего друга, я повисла у нее на шее, рыдая в голос. Все это время мама Найджела нежно поглаживала меня по голове, прижимая к себе. Когда я, наконец, успокоилась, Кейт поправила мне волосы и взяла за руку. - Пойдем к нам, там ты окончательно успокоишься, а потом, когда захочешь, вернешься домой. Предложение было закономерным, но я даже и подумать не могла, что сейчас встречусь с Найджи. В таком виде. В этом дурацком платье, с красными глазами. Отрицательно замотав головой я отступила на шаг назад. - Не глупи, Найджел будет рад тебя видеть. Пойдем. В том, что он будет рад, я сильно сомневалась, но выбора не было, я просто пошла туда, куда меня заботливо тянула за руку Кейт.
Маленькая Бриттани с отчаянным криком "Чарли" бросилась ко мне в объятия, стоило мне только переступить порог дома Хантов. Крепко обняв малышку я оглядела комнату - Найджела видно не было. В гостиную я прошла под нескончаемым потоком вопросов от Бритт. - Может я помогу? Заметив, что Кейт направляется на кухню, я хотела пойти с ней. Все что угодно, лишь бы избежать встречи с Наем как можно на более долгий срок. - Нет, нет. Иди садись, ты же гостья. Какая я гостья, если полжизни провела в стенах вашего дома. Спорить было бесполезно, тем более, что Бритт уже тянула меня на диван. Найджел спустился через пару минут. В гостиную он заглянул осторожно, сразу стало понятно, что вопль Бриттани он прекрасно слышал. И, как будто, проверял, зашла ли я в дом. Конечно, я планировала прийти к ним завтра, зайти минут на десять, подарить подарки, поздравить с праздником. Но завтра, не сегодня. Сегодня по своей воле я бы не пришла ни за что, и Найджел об этом прекрасно знал. - Привет. Я натянуто улыбнулась, не сводя глаз с лица друга. Целый месяц мы не разговаривали, и вот я здесь, как ни в чем ни бывало. В его голове сейчас, наверное, творится настоящий бардак. Встав с дивана я подошла к двери. - Нужно помыть руки. Это я сказала громко, чтобы Бритт не удивлялась, почему я сбегаю, едва увидев ее брата. - Извини, я этого не планировала, но твоя мама настояла. Эти слова предназначались только ему. Не в силах посмотреть в лицо друга, я быстро пошла в сторону ванной. Оказавшись там, я облокотилась о раковину, стараясь дышать как можно тише. Выйти все равно придется, но не раньше, чем я приведу себя в порядок и немного умою красное, от слез, лицо.